Ежегодно эксперты подсчитывают, какое слово становится актуальнее, употребляется чаще. Так вот, в прошлом 2018м этим «словом года» стало «toxic», токсичный. И мне кажется, что явление это крайне любопытно.

Что же происходит с нами и нашим обществом, если мы стали настолько чувствительны к заражению? Получается, что человек в этот период опасается, что нечто ядовитое вторгнется, нарушит личные границы, станет тобой. Похоже, люди стали ощущать себя более доступными и незащищенными, а свои границы пористыми и диффузными.

Токсичная мать, токсичные отношения... Такие феномены говорят об отравлении, переизбытке чего-то нездорового. Не реакция ли это на такие ценности как толерантность и терпимость? Возможно, открываясь новому и другому, человек начинает в том числе распознавать, что нечто чуждое вторгается в него, заполоняет собой и начинает постепенно отравлять собственный организм.

Это напоминает понятие «отравленное грудное молоко», когда есть большая потребность в чём-либо, но доступно лишь ядовитое подобие. «...Голодной душе всё горькое сладко». Здесь игнорируется страх и отвращение, а доминирует сильная нужда. И тогда мы временно утоляем свою жажду, но в перспективе инфицируем самих себя.

И за этим рассуждением следует вопрос: а в чём же мы сейчас так остро нуждаемся? В чём наша страстная жажда, когда мы соглашаемся на суррогат? Что на самом деле питало бы и насыщало нас?

На мой взгляд, ничего нового и не придумаешь. Мы ищем близости и безопасности, чтобы с кем-то поделиться радостями и горестями. Чтобы значимый Другой нас распознавал, мог откликнуться, чтобы ему было не всё равно. А это значит, что потребности наши базовые, и тревога в обществе высока.