Максим Мищенко
Пределы человеческого.
Нарциссизм как усилие достичь невозможного
Введение
Мне хотелось бы поговорить здесь о пересечении нарциссического и депрессивного опыта. О том, как характер, который несёт в себе черты нарциссического, может приводить к тревожности, депрессивным особенностям и даже хронической депрессии.
Сразу оговорюсь, что для динамики “чистого”, классического нарциссизма явные депрессивные проявления не характерны. Они скорее лежат глубоко в основании такой личности и при условии нормальной работы защит могут никогда не манифестировать.
Если попробовать такой классический нарциссический характер определить в двух словах, то это создание образа себя-компетентного, успешного, этически безупречного и т. д. Такие люди много достигают, социально активны и вызывают восхищение окружающих. Этим восхищением они "питаются", а точнее подпитывают свой идеальный образ.
Мне хотелось бы поговорить здесь о пересечении нарциссического и депрессивного опыта. О том, как характер, который несёт в себе черты нарциссического, может приводить к тревожности, депрессивным особенностям и даже хронической депрессии.
Сразу оговорюсь, что для динамики “чистого”, классического нарциссизма явные депрессивные проявления не характерны. Они скорее лежат глубоко в основании такой личности и при условии нормальной работы защит могут никогда не манифестировать.
Если попробовать такой классический нарциссический характер определить в двух словах, то это создание образа себя-компетентного, успешного, этически безупречного и т. д. Такие люди много достигают, социально активны и вызывают восхищение окружающих. Этим восхищением они "питаются", а точнее подпитывают свой идеальный образ.
Формирование нарцисса
Проблема в том, что этот образ родился в результате приспособления к ожиданиям окружающих, прежде всего родителей. И родился он в результате отказа от собственного ощущения и восприятия себя, и поэтому содержит элемент предательства по отношению к себе. Поэтому такие люди не чувствуют себя до конца настоящими, каких бы успехов ни добивались. Даже наоборот, часто достижение какой-либо масштабной цели вызывает спад настроения и переживание грусти или тоски, от которых лишь помогает отвлечься восхищение окружающих. Но со временем становится всё меньше людей, мнение которых по-настоящему имеет значение.
Глубоко внутри у такого человека спрятано переживание боли, унижения и стыда, которого он старательно избегает. Но именно с этими болезненными чувствами связано переживание реального себя, а идеальный образ всегда остаётся до определенной степени искусственным. Так произошло когда-то, когда попав в ситуацию собственной неадекватности, ребёнок не нашёл поддержки родителя, который мог бы увидеть его таким и несмотря на это принять, поддержать и выразить свою любовь. Вместо этого родитель игнорирует настоящее состояние ребёнка, продолжая воспринимать тот идеальный его образ , который родитель сам придумал. И со временем ребёнок вынужден адаптироваться, что его сложности, неудачи не воспринимаются или не находят поддержки, и начинает всё больше подстраиваться под тот образ, который родитель проецирует на него. Потому что только так он может чувствовать связь с родителем. Переработать стыд, найти в своей душе место для уязвимости, слабости, нужды в другом он оказывается лишён возможности в этот момент. Эта сторона его личности подавляется и не развивается.
Так формируется нарцисс - успешный, вызывающий восхищение, заботливый по отношению к другим. А также в той или иной степени высокомерный, обесценивающий, не способный быть полностью настоящим даже с самыми близкими. Содержащий глубоко внутри рану, унижение, стыд, не приняв которые, он никогда не сможет стать целостным и почувствовать себя настоящим. На это могут уйти годы терапии, и такая работа часто кажется бессмысленной человеку с такими особенностями. Вынудить его прийти на терапию могут обстоятельства, вызывающие кризис его социальной идентичности. Такие ситуации он переживает с острым чувством стыда, депрессией и суицидальными мыслями и даже попытками.
Проблема в том, что этот образ родился в результате приспособления к ожиданиям окружающих, прежде всего родителей. И родился он в результате отказа от собственного ощущения и восприятия себя, и поэтому содержит элемент предательства по отношению к себе. Поэтому такие люди не чувствуют себя до конца настоящими, каких бы успехов ни добивались. Даже наоборот, часто достижение какой-либо масштабной цели вызывает спад настроения и переживание грусти или тоски, от которых лишь помогает отвлечься восхищение окружающих. Но со временем становится всё меньше людей, мнение которых по-настоящему имеет значение.
Глубоко внутри у такого человека спрятано переживание боли, унижения и стыда, которого он старательно избегает. Но именно с этими болезненными чувствами связано переживание реального себя, а идеальный образ всегда остаётся до определенной степени искусственным. Так произошло когда-то, когда попав в ситуацию собственной неадекватности, ребёнок не нашёл поддержки родителя, который мог бы увидеть его таким и несмотря на это принять, поддержать и выразить свою любовь. Вместо этого родитель игнорирует настоящее состояние ребёнка, продолжая воспринимать тот идеальный его образ , который родитель сам придумал. И со временем ребёнок вынужден адаптироваться, что его сложности, неудачи не воспринимаются или не находят поддержки, и начинает всё больше подстраиваться под тот образ, который родитель проецирует на него. Потому что только так он может чувствовать связь с родителем. Переработать стыд, найти в своей душе место для уязвимости, слабости, нужды в другом он оказывается лишён возможности в этот момент. Эта сторона его личности подавляется и не развивается.
Так формируется нарцисс - успешный, вызывающий восхищение, заботливый по отношению к другим. А также в той или иной степени высокомерный, обесценивающий, не способный быть полностью настоящим даже с самыми близкими. Содержащий глубоко внутри рану, унижение, стыд, не приняв которые, он никогда не сможет стать целостным и почувствовать себя настоящим. На это могут уйти годы терапии, и такая работа часто кажется бессмысленной человеку с такими особенностями. Вынудить его прийти на терапию могут обстоятельства, вызывающие кризис его социальной идентичности. Такие ситуации он переживает с острым чувством стыда, депрессией и суицидальными мыслями и даже попытками.
Нарцисс в терапии
Ситуация терапии крайне дискомфортна для нарцисса, потому что предполагает формирование зависимости, что для него напрямую связано с центральной травмой. Поэтому терапевтические отношения - это результат работы и иногда её итог, а не данность, которая может появиться в начале.
Если очень коротко обозначить темы/стадии терапии, то можно условно выделить:
Ситуация терапии крайне дискомфортна для нарцисса, потому что предполагает формирование зависимости, что для него напрямую связано с центральной травмой. Поэтому терапевтические отношения - это результат работы и иногда её итог, а не данность, которая может появиться в начале.
Если очень коротко обозначить темы/стадии терапии, то можно условно выделить:
- этап первичной проверки терапевта на способность слышать клиента, видеть в клиенте даже ту глубину, которую он сам не признаёт, выдерживать обесценивание. Проверку того, обладает ли терапевт достаточным масштабом личности, чтобы клиент мог открыть себя ему.
- Затем можно выделить этап злости, которую клиент начинает признавать в себе по отношению к другим (возможно даже ко всем) , признаваться в ней терапевту, выражать злость терапевту и получать в ответ реакцию терапевта - в виде как злости, так и тепла.
- И последний этап, когда клиент начинает принимать тепло терапевта, может встретиться со своей центральной травмой и приобрести способность ощущать нужду в других людях, возможность показывать свою уязвимость с надеждой встретить в ответ тепло.
Расщепление и рана стыда
Как можно понять вариант нарциссизма, который может сопровождаться выраженными тревожными и депрессивными проявлениями?
Нарциссический опыт более широко можно определить как связанный с расщеплением между тем, каким я переживаю себя внутри, и тем, каким меня видит другой. Видит, привычно проецируя свои представления, идеальный образ “спасителя семьи”, мужчины, который заменит и будет таким же, как рано ушедший отец или брат, к примеру - в случае “чистого” нарциссизма”. Или, в случае того варианта, о котором мы говорим - сомнения, опасения по поводу нормальности и адекватности, просто негативные ожидания по поводу “неправильного, плохого” ребенка. Тогда вместо успешного нарцисса мы получаем человека сомневающегося в своей адекватности, не верящего в собственную успешность, или неспособного достигать, саботирующего свои начинания.
Часто родитель ожидает, чтобы ребенок вёл себя как взрослый, и когда тот не справляется, то разочаровывается и подчёркивает это несоответствие. Так формируется специфическая для нарциссического опыта нечувствительность к мере, масштабу вещей. Я стараюсь быть больше, чем я есть, больше чем могу, но терплю неудачу и оказываюсь ничтожным. Поэтому и такой нарцисс может проявлять черты грандиозности - грандиозности в самоуничижении, когда нет человека хуже меня, меня вообще нельзя отнести к роду человеческому. Но и в неспособности соизмерить усилия, стремлении браться за проекты, масштабы которых невыполнимы - потому что я давно привык пытаться делать невозможное, пытаться стать вдруг взрослым, будучи ребенком. А также во внезапном высокомерии, когда мнение людей, которые рядом, оказывается ничего не значащим. И мнение терапевта, естественно, тоже, хотя прямо сказать об этом такой клиент может очень нескоро.
Рана, связанная со стыдом и унижением, существует внутри, но также скрытой может быть часть, связанная с силой, уверенностью, привлекательностью. Внешняя, “искусственная” личность полна представлений о собственной слабости, неадекватности, не интересности для других. Тело сжато, поскольку возникающие импульсы привычно направляются вовнутрь. «Я» переживается не в границах тела, а глубоко внутри, как будто поверхность тела уже не принадлежит мне. Часто невозможно последовательно двигаться, достигать своих целей, планы возникают, заряжают силами, но потом всё куда-то исчезает и продолжать нет никакой мотивации, иногда даже на последних стадиях реализации.
Как можно понять вариант нарциссизма, который может сопровождаться выраженными тревожными и депрессивными проявлениями?
Нарциссический опыт более широко можно определить как связанный с расщеплением между тем, каким я переживаю себя внутри, и тем, каким меня видит другой. Видит, привычно проецируя свои представления, идеальный образ “спасителя семьи”, мужчины, который заменит и будет таким же, как рано ушедший отец или брат, к примеру - в случае “чистого” нарциссизма”. Или, в случае того варианта, о котором мы говорим - сомнения, опасения по поводу нормальности и адекватности, просто негативные ожидания по поводу “неправильного, плохого” ребенка. Тогда вместо успешного нарцисса мы получаем человека сомневающегося в своей адекватности, не верящего в собственную успешность, или неспособного достигать, саботирующего свои начинания.
Часто родитель ожидает, чтобы ребенок вёл себя как взрослый, и когда тот не справляется, то разочаровывается и подчёркивает это несоответствие. Так формируется специфическая для нарциссического опыта нечувствительность к мере, масштабу вещей. Я стараюсь быть больше, чем я есть, больше чем могу, но терплю неудачу и оказываюсь ничтожным. Поэтому и такой нарцисс может проявлять черты грандиозности - грандиозности в самоуничижении, когда нет человека хуже меня, меня вообще нельзя отнести к роду человеческому. Но и в неспособности соизмерить усилия, стремлении браться за проекты, масштабы которых невыполнимы - потому что я давно привык пытаться делать невозможное, пытаться стать вдруг взрослым, будучи ребенком. А также во внезапном высокомерии, когда мнение людей, которые рядом, оказывается ничего не значащим. И мнение терапевта, естественно, тоже, хотя прямо сказать об этом такой клиент может очень нескоро.
Рана, связанная со стыдом и унижением, существует внутри, но также скрытой может быть часть, связанная с силой, уверенностью, привлекательностью. Внешняя, “искусственная” личность полна представлений о собственной слабости, неадекватности, не интересности для других. Тело сжато, поскольку возникающие импульсы привычно направляются вовнутрь. «Я» переживается не в границах тела, а глубоко внутри, как будто поверхность тела уже не принадлежит мне. Часто невозможно последовательно двигаться, достигать своих целей, планы возникают, заряжают силами, но потом всё куда-то исчезает и продолжать нет никакой мотивации, иногда даже на последних стадиях реализации.
Меня такого, какой я есть, недостаточно
Позицию по отношению к миру можно определить как недостаточную - прежде чем я могу почувствовать себя хорошо, я должен что-то сделать, постараться. Меня такого, какой я есть, недостаточно. Прежде чем я могу понравиться, я должен что-то показать, проявить, дать другому. Я всегда сначала должен стать чуть лучше, напрячься, что-то сделать, доказать. И никогда не могу успокоиться, потому что даже если вижу интерес и симпатию другого, то отношу их на счет своих усилий, а не того, какой я есть сам по себе.
Если я добиваюсь чего-то значительного, то всегда нахожу способ обесценить это, поскольку выбираю перспективу, из которой достигнутое кажется незначительным.
Позицию по отношению к миру можно определить как недостаточную - прежде чем я могу почувствовать себя хорошо, я должен что-то сделать, постараться. Меня такого, какой я есть, недостаточно. Прежде чем я могу понравиться, я должен что-то показать, проявить, дать другому. Я всегда сначала должен стать чуть лучше, напрячься, что-то сделать, доказать. И никогда не могу успокоиться, потому что даже если вижу интерес и симпатию другого, то отношу их на счет своих усилий, а не того, какой я есть сам по себе.
Если я добиваюсь чего-то значительного, то всегда нахожу способ обесценить это, поскольку выбираю перспективу, из которой достигнутое кажется незначительным.
Рекомендация терапевтам
Расщепление между тем, какой я есть, как я чувствую, и тем, каким я должен быть для других, создаёт постоянное напряжение, которое мешает присвоить что-либо как своё собственное, достаточное и успокоиться хотя бы на минуту. Тогда становится невозможным течение ритма “напрячься и стараться - расслабиться и выдохнуть”. Если я теряю этот ритм, например, в результате того, что не воспринимаю собственные масштабы и масштабы своих дел, то я теряю способность ощущать удовлетворение, которое возникает при любом завершении.
Завершение предполагает снижение активности, изменение физиологических параметров - начиная с частоты и глубины дыхания и тонуса скелетной мускулатуры, и заканчивая уровнем артериального давления. Это запускает ассимиляцию опыта и восстановление ресурсов.
Невозможность переживать завершение приводит к истощению, которое в конце концов выливается в тревогу и депрессию.
Поэтому на этом моменте я бы и остановился, как на ключевом в терапии. Опираясь на собственные чувства - резонанс и телесную эмпатию - терапевт ощущает, когда что-то важное происходит между ним и клиентом. Важное при этом не в смысле масштаба, а в смысле новизны, появления у клиента чувствительности в том месте, где она отсутствовала, просто большей жизненности клиента в течение нескольких секунд. Каким бы мелким не было это событие, важно обратиться к нему и придать ценность через ощущения терапевта. И это часто позволяет случиться небольшому но новому и питательному опыту. И тогда обоим можно выдохнуть и сказать, что пожалуй, на сегодня этого вполне достаточно.
Расщепление между тем, какой я есть, как я чувствую, и тем, каким я должен быть для других, создаёт постоянное напряжение, которое мешает присвоить что-либо как своё собственное, достаточное и успокоиться хотя бы на минуту. Тогда становится невозможным течение ритма “напрячься и стараться - расслабиться и выдохнуть”. Если я теряю этот ритм, например, в результате того, что не воспринимаю собственные масштабы и масштабы своих дел, то я теряю способность ощущать удовлетворение, которое возникает при любом завершении.
Завершение предполагает снижение активности, изменение физиологических параметров - начиная с частоты и глубины дыхания и тонуса скелетной мускулатуры, и заканчивая уровнем артериального давления. Это запускает ассимиляцию опыта и восстановление ресурсов.
Невозможность переживать завершение приводит к истощению, которое в конце концов выливается в тревогу и депрессию.
Поэтому на этом моменте я бы и остановился, как на ключевом в терапии. Опираясь на собственные чувства - резонанс и телесную эмпатию - терапевт ощущает, когда что-то важное происходит между ним и клиентом. Важное при этом не в смысле масштаба, а в смысле новизны, появления у клиента чувствительности в том месте, где она отсутствовала, просто большей жизненности клиента в течение нескольких секунд. Каким бы мелким не было это событие, важно обратиться к нему и придать ценность через ощущения терапевта. И это часто позволяет случиться небольшому но новому и питательному опыту. И тогда обоим можно выдохнуть и сказать, что пожалуй, на сегодня этого вполне достаточно.