Последние новости общественной жизни изобилуют пёстрыми высказываниями людей о тех сообществах, внутри которых они сами и находятся. Взгляд изнутри будоражит, но зачастую он ангажирован. Поскольку говорят и пишут они, как правило, для своих же. И здесь мы натыкаемся, а порой и спотыкаемся о пресловутую оппозицию МЫ и ОНИ, но я бы хотела поговорить не об этом.

В любом сообществе, будь оно литературным, клерикальным или воображаемым, есть общие интересы, которые поддерживаются совместными правилами. Поддерживая и соответствуя им, каждый из нас таким образом определяет своё место в социуме, приобретает свой вес в зависимости от мнения значимых других. На важный вопрос «кто я?» каждый из нас отвечает тем или иным образом: «я – музыкант», «я – философ», а «я – психолог». Такая профессиональная идентичность выстраивается, во-первых, благодаря опыту, который ты приобрёл в этой профессии, а во-вторых, получая признание в виде обратной связи того же профессионального сообщества. И нам крайне важно определять себя через работу.

Олег Аронсон в своём трактате о богеме писал: «Мысль всегда для другого, а потому совместное бытие с другими является необходимым условием нашего мышления». Получается, что Я превращается в МЫ, когда мы себя отождествляем. Каждый из нас, будь то лекарь или пекарь, приобретает ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ к сообществу. В этом есть множество плюсов, ведь у нас появляются нужные и полезные связи, мы встраиваемся в предложенную иерархию взаимоотношений, мы – свои, а значит, нам безопасно и достаточно комфортно. Однако есть и минусы этой позиции, поскольку мы можем терять критичность, мы становимся ангажированы совместной идеей, даже тогда, когда она идёт вразрез с нашими личными ценностями.

Думаю, что у тех, кто чувствует себя уверенно исключительно в своём сообществе, появляются серьёзные проблемы тогда, когда их личные приоритеты противоречат общественным. Скорее всего, изначально ещё до оформления сообщества появляется общая идея, ради которой люди собираются вместе – общие ценности, взгляды и убеждения. И уж потом обнаруживается, что кто-то тянет одеяло на себя, а кто-то уже втихую трогает чужих жён. И вот тут-то и актуализируется реальное сообщество, покрывающее и лояльное. Здесь уже работают реальные правила, задающие пример, каким ты должен стать сегодня – что думать и чувствовать, и говорить.

Быть вне сообщества, не испытывать эту приверженность к нему зачастую означает становиться аутсайдером, находясь в незащищенной, уязвимой позиции. При этом получается, что услышать себя возможно только тогда, когда приобретаешь собственную АВТОНОМИЮ. Выход из слияния с важным сообществом полон страха и боли. Дифференцируясь и очерчивая свои личные границы, человек обретает свой собственный голос, он формирует и озвучивает свои ценности, своё мнение. Происходит так называемый труд индивидуальной субъективности.

Однако, в крайней автономии человек сталкивается с побочными эффектами этой позиции – отчуждением и одиночеством: «И скучно, и грустно, и некому лапу подать.»

Вот и получается, что человек бродит челноком меж этих полярностей – принадлежности и автономии – каждый раз выбирая то безопасность, то свободу. В одном случае становясь своим, в другом случае – чужим. Уверена, что каждый из нас либо знает по себе, либо распознаёт среди своих знакомых людей, которые особо ориентированы на совместность, которые верны этому МЫ даже тогда, когда абсурдность ситуации зашкаливает. Могут нарушаться всякие права и личные границы, может коверкаться пресловутая этика, могут в газлайтинге участвовать все сообща, но всё это не приводит к тому, чтобы человек вышел из этого сообщества. Он даже будет объяснять свою позицию, как верность, как неприятие предательства, что звучит особо высоко и звонко.

Но есть и другие люди, с трудом выдерживающие близость, опасающиеся доверять, очаровываться и любить. Они предпочитают хлёстко рубить с плеча, опираться только на себя, они знают себе, да и всему вокруг цену. Им кажется, что у них есть важное достоинство – свобода, но прибавим немного фанатизма и тут же вспоминается бородатый анекдот про Неуловимого Джо: «А кому он нужен?»

Вот и выходит, что на самом деле в крайних точках нет ни безопасности, ни свободы. Человек балансирует, находясь на границе между принадлежностью и автономией, имея возможность двигаться, а значит, и выбирая свою субъектность.