Всколыхнуло нашу общественность событие из жизни гастарбайтеров. Кампания разместила по городу большие баннеры с лицами людей, которые доставляют нам домой или в офис еду. Не думаю, что есть особый смысл обсуждать, что таким образом делает для себя эта фирма. Но более интересен социальный феномен, почему энергия в обществе поднялась и вообще с чем мы таким образом встретились.

Помните, в романе Агаты Кристи идёт расследование, кто же совершил преступление, и опрашивают английскую аристократию, кто же входил в помещение за это время? После интервьюирования всех становится понятно, что никто не входил в комнату. И только парадоксальный ум нашего детектива смог предположить, что в этом никто совсем не учитывалась прислуга, которая входила и выходила из комнаты. Не сколько незамеченной, а скорее даже игнорируемой. Как такое вообще могло произойти, что английская знать не заметила наличия людей в комнате. Да очень просто – для них они не люди. Скорее обслуживающий персонал, функция, которую обнаруживаешь лишь тогда, когда она сломалась или стала отсутствовать.

Мы сами в большинстве случаев не можем сказать, с кем только что взаимодействовали в своём передвижении по городу: как выглядел продавец в магазине? Какое выражение глаз у дворника, которого мы каждое утро встречаем перед подъездом? Какой голос и уж тем более настроение у водителя вечернего такси? Мы доверяем этим людям обслуживать наш комфорт, но не готовы взаимодействовать с ними как с субъектами. Да-да, они остаются именно объектами нашего восприятия, как бы ни неловко было это признавать.

А тут нам в этой зелёной рекламе ещё и кратенько так сообщают, какое у этого человека образование, чем он увлекается, кого он любит. Оказывается, этот персонаж ещё и чувствует! Невыносимо ведь, правда?

Кого мы не готовы увидеть и распознать? Мы так настраиваем свои «внутренние зеркала», чтобы в обзор не попадали даже не определённые люди, а целые слои общества. Мы привыкли не замечать не только гастарбайтеров, но и стариков, и инвалидов. В них мы не вкладываем энергию, они не возбуждают наш интерес, потому что они неперспективны. Ужасно ведь, да? А вот, например, со студенчеством будем заигрывать и обхаживать, поскольку у них в руках наше будущее.

Думая об этом, нам становится неловко за свои чувства, но долго в этом переживании находиться невыносимо – хочется быстрее выпрыгнуть, понестись по важным делам дальше, лишь бы не испытывать этот неприятный момент. А ведь по тому, как мы себя чувствуем в контакте с этими несуществующими для нас людьми, и можно определить этот феномен – он называется стыд.

Мы стыдимся, что сталкиваемся с унижением людей. Кто-то свалился с социальной лестницы и отчаянно катится вниз; кто-то не имеет ни материальных, ни моральных ресурсов вытащиться из этой поглощающей ямы. Мы стыдимся быть свидетелями человеческого унижения и даже злимся, что оно посмело нас коснуться. Поскольку каждый боится оказаться там же, в той самой ситуации, когда он уже не может ни на что повлиять в этом мире, а должен просто терпеть и приспосабливаться, доставляя нам еду.